Упрямый рыцарь - Страница 25

– Да, – откликнулась Сейдж. – Сейчас выйду.

Она уперлась руками в раковину, наклонилась и сделала пару глубоких вдохов.

Старая поговорка утверждает, что правда делает человека свободным, но, должно быть, не всем старым поговоркам можно доверять.

Итак, начнем сначала. Почему она призналась?

Возможно, из-за того, как Калеб повел себя сегодня. Он запретил проводить процедуру.

Это было своего рода заявление.

Современной женщине не стоило бы на это реагировать, однако Сейдж понравилось, что рядом с ним она почувствовала себя желанной и защищенной. Он снова стал ее рыцарем, пусть и ненадолго.

– Сейдж? – Он подергал дверную ручку. – Если тебя тошнит…

Она щелкнула замком.

– Все в порядке.

Похоже, она его не убедила. Да это и невозможно. Сейдж видела себя в зеркале. Ее лицо было бледным, волосы тусклыми.

– В таком случае, – сказал Калеб, – нам нужно поговорить.

– Мы уже поговорили.

– Нет.

Ну вот, началось. Красивый, богатый, иногда милый, иногда не очень, мужчина, перевернувший ее мир, готов бросить к ее ногам деньги в ответ на обещание навсегда исчезнуть из его жизни.

Это было, конечно, лучше, чем то, что сделал ее биологический отец, но не слишком.

– Послушай, – устало произнесла Сейдж, – хватит ходить вокруг да около. Я знаю, что ты хочешь предложить мне.

– Неужели телепатия? Очень полезный талант.

– Да. Этим я сэкономлю тебе кучу времени. Мне нужно…

– Ты уже перечисляла: место для жилья, работа. А сейчас моя очередь.

Она мечтала, чтобы Калеб ушел. Но пусть говорит, иначе она никогда от него не избавится.

– Хорошо.

Сейдж прошла в гостиную. Прошествовала – пожалуй, более подходящее слово. Как женщина в джинсах и майке ухитряется выглядеть по-королевски, было выше его понимания. Но в этой женщине многое было непонятным и интригующим.

Прежде Калеб таких не встречал, а хорошо это или плохо, еще предстояло выяснить.

Он сел на стул.

Сейдж – на кушетку. Спина прямая, руки на коленях. Лицо бледное, но в остальном, похоже, все нормально.

Она пробыла в ванной так долго, что он начал беспокоиться. Неужели беременных часто тошнит?

Калеб ничего не знал о беременности.

Его сестры были слишком заняты своей карьерой. Джейк только что женился. Тревис… ну, это же Тревис. Трудно представить, что он остановится на одной женщине, уже не говоря об отцовстве.

Не то чтобы Калеб принял какое-то решение. То, что произошло, было случайностью, но, если бы он искал женщину, которая родила бы ему ребенка, выбор бы остановился на Сейдж.

Это было бы лучшее решение.

Она была яркой. Интересной. Смелой. И еще она была веселой, если не спорила с ним, хотя и это ему в ней нравилось.

Женщины никогда с ним не спорили. Они были готовы согласиться со всем, что бы он ни сказал.

Сестры подшучивали над Калебом. «Ну, прямо общение с царской особой», – смеясь, заметила Эм, увидев, как его очередная подружка с придыханием уверяла Калеба, что он абсолютно прав относительно одной политической интрижки, о которой она наверняка даже не слышала.

Вдобавок ко всему, Сейдж была просто красавицей.

Волосы – словно солнечный свет. Глаза – как море. Клише, конечно, но правда. Розовые нежные губы, изогнутые в улыбке или дрожащие от гнева и невероятно сладкие на вкус.

В этой чертовой майке ее фигура казалась бесформенной, но Калебу было известно, как она выглядит без одежды.

Все это было выгравировано в его памяти.

Ее груди. Их деликатный вес в его ладонях. Бледно-розовые соски. Они перекатывались у него во рту, когда он ласкал их своим языком.

Его взгляд опустился ниже.

Сейдж не выглядела беременной, хотя… да. Калеб обнаружил легкую округлость живота под майкой. Что бы он ощутил, накрыв эту округлость ладонью, а потом сдвинул бы руку вниз – к жаркому лону?

– Калеб!

Знает ли она, о чем он думает, чего он хочет сейчас и хотел все три месяца?

Его тело вспыхнуло, охваченное чувственным пламенем. Он встал, подошел к окну и уставился на улицу, пытаясь взять себя в руки. Сейчас не время отвлекаться.

Калеб составил план, который легко можно осуществить. Сначала он решил, что не станет заниматься всеми деталями. Адвокат, который сам себя представляет, глупец. Вот что говорят люди.

Но зато это честно. Едва ли у Сейдж появятся возражения. Закон и логика на его стороне.

Калеб сделал глубокий вдох. Потом выдохнул. Надел на лицо бесстрастную маску юриста. Он повернулся и удивился, увидев, что она тоже встала. Он нахмурился и кивнул на стул:

– Сядь.

Сейдж подняла брови.

– Извини. – Он заставил себя улыбнуться. – Я хотел сказать, что мы только тогда сможем чувствовать себя нормально, когда обсудим нашу э-э-э…

– Ситуацию, – подсказала она. – Не так ли ты это назвал?

Он чувствовал, что теряет почву под ногами.

Почему она продолжает стоять, скрестив на груди руки? Вероятно, ждет, когда сядет он. Ладно. Калеб вернулся на диван.

Наконец Сейдж тоже села. На стул. Они заговорили одновременно:

– Послушай, Калеб, конечно, ты не ожидал…

– Сейдж, дело в том, что я не ожидал…

– Сначала ты, – предложил он.

– Я должна перед тобой извиниться.

Она облизала губы. В тот момент, когда маленький язычок коснулся розовой полоски кожи, он ощутил на своих губах ее сладкий вкус.

Черт!

Калеб вскочил. Пару раз решительно прошелся из угла в угол, насколько это возможно для крупного мужчины в комнате размером с коробку для обуви.

– Да, – сказал он, – именно. Ты должна была сразу сказать мне правду. Но я тебя прощаю.

– Очень мило с твоей стороны.